Стр.1 / Стр.2 / Стр.3 / Стр.4 / Стр.5 / Стр.6 / Стр.7 /
БОМБАРДИРОВКА СТАЛИНГРАДА.
Информация секретаря Ермановского райкома ВКП (б) г. Сталинграда Денисовой К.С. о бомбардировке Сталинграда
1 марта 1943 г.
(…) 23 августа было воскресенье. У нас было бюро райкома. Мы заканчивали рубеж, но нам оставалось поставить огневые точки и в городе было много огневых точек. Вот этот вопрос и обсуждался на бюро. Только закончили заседание бюро, как была объявлена воздушная тревога. Мы привыкли, объявляли воздушную тревогу много раз. Мы думали, что может быть где-нибудь побомбят, может быть и нас, и улетят. Из райкома никто не ушел. У нас была такая договоренность, как бомбардировка, мы все собираемся в райкоме, а я здесь и ночевала. Райком помещался на углу Советской и Московской. Это был такой налёт, какого никогда еще не было. Буквально было такое впечатление, что как, будто все небо покрыто самолетами. Не было, казалось, ни одного местечка, где бы не падали бомбы. Бомбёжка началась часов в пять или шесть. У нас загорелся в первую очередь завод 687 – завод массивных шин. Он только что был отстроен и не приступил еще к выпуску продукции. В этот же вечер загорелась часть домов, учреждений, загорелся стройтрест, загорелось депо железной дороги и сюда, к Волге, загорелись здания. Я сидела у телефона, потому что мне не разрешили никуда выходить. Я даже и не могла уйти на КП МПВО. Мне сказали, чтобы я доносила в горком партии о причиняемых повреждениях. Я помню, как сейчас, такой факт. Страшно немножко было. Объявляют: «Тревога продолжается, тревога продолжается». Тревога не была снята, так тревога и осталась. Была дана команда собрать актив. Мы стали собирать партийный актив. Было очень трудно, потому что кое-кто побежал домой, некоторые побежали к себе в учреждения. Связь была в некоторых местах прервана. К часу ночи у меня было человек 50-60 коммунистов. Ждали команды. Нам сказали, надо будет дать на Тракторный людей. Людей собрали, надо было куда-то их девать. Переправить на Тракторный я не сумела, трамвай не работал, машин не было, поезда ходить перестали, потом начались пожары. 24-го утром горел весь район, загорелась типография «Сталинградской правды», загорелся госпиталь, который находился в доме обороны. Часть коммунистов отпустила, потому что загорелись их предприятия, а часть оставила. Когда загорелся госпиталь, мы организовали спасение раненых. Около 900 человек вытащили из госпиталя, часть отнесли в 4-ю детскую больницу. Кругом был пожар и беспощадно бомбили. Так бомбили: залет сделают, отбомбят улицу, за ним следует другой. И так бесконечно, бесконечно, как конвейер и еще с воющей сиреной. Весь день 24.08 бомбили, мы раненых таскали в парткабинет, который помещался внизу. Чувствовалось, что мы напрасно таскаем их туда. Минут через 15 пожар стал угрожать нашему зданию. Себе мы выбрали место под лестницей, потому что у нас телефон только внизу работал. Наверху все рамы вылетели, штукатурка осыпалась, и телефон был испорчен. Внизу, в парткабинете телефон работал. Связь с обкомом еще была, с горкомом уже не было, из горкома все ушли в КП. Потом нам дали машины. Мы погрузили раненых и отправили на переправу. Все это делали силами партийного состава, который был у нас. После того, как погрузили раненых на переправу, я пришла в райком. Только пришла, в наш райком попала бомба. Нас в это время было человек 5. Бомба попала…Страшно очень…Волной меня, как повезло по всему райкому и прямо к стенке прижало, засыпало известью, стену отбило у райкома. К счастью, никто не пострадал, после чего я ушла в подвал горкома. Там было прямое попадание. В госбанке парторганизации удалось спасти все ценности, осталось очень не много. Но директор госбанка не успел уйти, его там накрыло. Спасти его не удалось. Это т. Горбунов, член партии, и, очевидно, охрану задавило. Загорелся госбанк, загорелся горком партии. Смотрю, обратно пришли все коммунисты, которые были ночью в РК. Куда нам деваться? Кругом пожары, кругом горит. В нашем районе было море огня, жарко стало. По улицам невозможно было ходить и в горкоме нельзя было оставаться – стены дыма, и загорались уже стены горкома. Пришли в «метро». У нас там спасалось много народа. Вентиляции там не было, поэтому духота там была жуткая, но народ шел туда, просто некуда было деться или надо было в воду лезть. Переправу бомбили, буквально весь день бомбили, здесь кругом пожары. Люди мечутся, дети, женщины. Тут трупы лежат, никто на них не обращает внимания. Человек схватил что-то и в ужасе бежит, не знает, куда деваться. Часть людей бежали в степь. В степи лучше было ориентироваться. В городе было совершенно невозможно. Когда пришли в «метро», то уже нельзя было там разместиться. Отошли по Краснознаменский (улице), отсидели одну бомбёжку, потом я своих коммунистов отправила в овраг. Оттуда часть отпустили на предприятия, которые не совсем были разрушены, чтобы спасти ценности, а часть людей отправили за Волгу. Жертв среди партактива мы не имели. У большинства партактива семьи были заранее переправлены за Волгу. Пожары тушить было невозможно о, потому что водопровод был выведен из строя. Немцы отрезали у Мечетки главный подъемник, он был выведен из строя, воды не было. Тушили своими силами. Были группы самозащиты и отделенные группы, которые неплохо работали. В полчаса прекращали пожары, но потом опять загоралось, бесполезная трата времени была. Комбинированными бомбами бомбили, фугасными вместе с зажигательными, бомбы бросали прямо ящиками. Эта бомбардировка продолжалась 23-го ночь, 24, 25 и 26. Потом такой беспрерывности уже не стало, была уже некоторая методичность, плановость.
(…)
Секретарь Ермановского райкома ВКП (б) Денисова
ГУ ЦДНИВО. Ф. 71. Оп.2. Д. 86. Л. 18-19 об. Подлинник
Источник: Волгоград. Издательство ВГПУ «Перемена» 2008
Редакционная коллегия: О.А. Калашникова; Т.А. Павлова, канд. ист. наук. О.А. Полухина; Н.М. Ускова; Е.А. Щелкачёва; Л.В. Ямпольская (отв. составитель).
Рецензент: Е.В. Булюлина, кан. Ист. Наук. Доцент.
Подбор фотоматериалов: «Военный альбом»: Станислав Жарков – редактор проекта