Материал подготовила член союза журналистов России,
Поисковик-краевед Дэя Григорьевна Вразова,
Посвящается подвигу речников и моряков периода
Сталинградской битвы.
E-mail: deya212@rambler.ru
Стр.1 / Стр.2 / Стр.3 / Стр.4 / Стр.5 / Стр.6 / Стр.7 / Стр.8 / Стр.9 / Стр.10 / Стр.11 / Стр.12 / Стр.13 / Стр.14 / Стр.15 / Стр.16 / Стр. 17 / Стр.18 / Стр. 19 / Стр.20 / Стр.21 / Стр.22 / Стр. 23 / Стр.24 / Стр.25 / Стр.26 / Стр.27 / Стр.28 / Стр.29 / Стр.30 / Стр.31 / Стр.32 / Стр.33 / Стр.34 / Стр.35 / Стр.36 / Стр.37 / Стр.38 /
Вспоминает Е. И. Малашенко:
«Сейчас, по прошествии более полувека, трудно вообразить, сколько же пришлось проявлять силы воли и мужества, постоянно участвуя в проведении поисков, засад, налётов и рейдов в тыл противника для захвата пленных и документов. Высокая моральная и физическая устойчивость требовалась от каждого разведчика при проведении поиска, ночью, в непогоду он полз через минное поле, преодолевал проволочные заграждения, шёл навстречу огню противника, чтобы захватить пленного. Затем отходить, обычно, под сильным огнём пулеметов и артиллерии, вынося раненых и убитых товарищей и захваченных пленных. И так на протяжении всей войны — дни, месяцы, годы. И одним из таких разведчиков был Григорий Гинзбург». Подумать только, со дня начала войны прошло 65 лет. Целая жизнь! Для большинства полегших в той войне — три жизни. Ведь им было тогда от 18-ти до 25-ти. Им бы жить да жить, растить детей, заниматься любимым делом, доставлять радость близким. А они совсем юными ушли в небытие. А о большинстве из них уже и вспоминать некому. За 65 лет почти все, даже выжившие в той войне, ушли в иной мир.
Многие годы у нас о Великой Отечественной принято было писать и говорить с пафосом, в превосходных выражениях, отмечая массовый героизм, руководящую роль компартии и ее представителей в Красной Армии — политработников, восхищаясь готовностью каждого советского человека умереть за Родину, за Сталина. В торжественных речах и в газетных статьях цитировались последние слова смертельно раненного политрука Клочкова или кого-то ещё: «За нами Москва… (Ленинград, Сталинград, Россия или Родина)… отступать некуда!» либо: «Коммунисты умирают, но не сдаются!». Не отрицаю, бывали случаи, когда, начитавшись газет, коммунисты перед смертью произносили нечто похожее из расхожих лозунгов. Намного чаще эти лозунги цитировались перед боем, перед атакой, или напутствуя разведчиков, уходящих в тыл врага. Несколько раз и мне доводилось слушать эту демагогию из уст политработников. Обычно же на фронте, особенно от подлинных фронтовых офицеров, а не от заезжих генералов и высоких штабных чинов, никакой патетики и цитатности никто не слышал. Их не было. Напротив, говорились обыденные, часто скреплённые крепким матом слова о том, что есть такой приказ и надо приложить усилия для его выполнения. При этом нужно постараться выжить. Не надо показного героизма: не сбрасывать шинелей и бушлатов, не переть во весь рост, не орать «полундру», не пренебрегать маскировкой и окапыванием и т. п. Война была, кроме всего, тяжкой и кровавой школой выживания. Кто не пролил крови и не полил потом поле брани, кто не усвоил элементарные правила и хитрости ведения боя, у того почти не оставалось шансов уцелеть. Если говорить о моём поколении в целом, не дробить его на жертвы жестокой системы и жертвы войны с фашизмом, на хороших и «не совсем», то, во-первых, в 1945 году от родившихся в 1921—23 годах осталось в живых, лишь 3 процента. За 65 лет вымерло от ран и от всяческих хвороб, связанных и не связанных с войной, не менее 2,5 процентов, а осталось 0,5 процента! Под одной деревней Князево на протяжении нескольких месяцев в бессмысленных атаках полегла практически вся моя бригада — восемь тысяч молодых мужчин... Только с марта по август 1943 года через мой взвод, где по штату положено 20 человек, прошло около 300 бойцов. 280 были убиты и ранены за полгода. Под Старую Руссу мы приехали в 8-ми эшелонах, а уезжали — в одном, и в том было пусто.
Поэтому я, выживший в 1941 —43 годах, а затем в течение ещё 65 лет — счастливчик вдвойне. Моё поколение за всю историю Советской власти было самым чистым. Ушли из жизни все те, с кем, как написал поэт-фронтовик А. Межиров, «сдружились, сплакались и спелись». Большинство из оставшихся в живых фронтовиков рассказывают, как и я, что те четыре года, когда они могли быть каждый день убиты, были самыми счастливыми для них. Почему — не все могут объяснить. Ну, конечно, были молоды! Но также: была надежда на будущую достойную их светлую жизнь. Ни достойной, ни даже сносной жизни они не дождались, и уже ясно — никто из нас не дождётся. И ещё: в войну верность воинской присяге, нравственности и долгу совпадали, а в послевоенные годы это совпадение исчезло. Сейчас чуть-чуть брезжит надежда. Но кто пойдет сегодня на войну, как в 1941 году? Боюсь, что будут искать справки об отсрочке…
Материал подготовила член союза журналистов России,
Поисковик-краевед Дэя Григорьевна Вразова,
Посвящается подвигу речников и моряков периода
Сталинградской битвы.
E-mail: deya212@rambler.ru
Стр.1 / Стр.2 / Стр.3 / Стр.4 / Стр.5 / Стр.6 / Стр.7 / Стр.8 / Стр.9 / Стр.10 / Стр.11 / Стр.12 / Стр.13 / Стр.14 / Стр.15 / Стр.16 / Стр. 17 / Стр.18 / Стр. 19 / Стр.20 / Стр.21 / Стр.22 / Стр. 23 / Стр.24 / Стр.25 / Стр.26 / Стр.27 / Стр.28 / Стр.29 / Стр.30 / Стр.31 / Стр.32 / Стр.33 / Стр.34 / Стр.35 / Стр.36 / Стр.37 / Стр.38 /