Материал подготовила член союза журналистов России,
Поисковик-краевед Дэя Григорьевна Вразова,
Посвящается подвигу речников и моряков периода
Сталинградской битвы.
E-mail: deya212@rambler.ru
Стр.1 / Стр.2 / Стр.3 / Стр.4 / Стр.5 / Стр.6 / Стр.7 / Стр.8 / Стр.9 / Стр.10 / Стр.11 / Стр.12 / Стр.13 / Стр.14 / Стр.15 / Стр.16 / Стр. 17 / Стр.18 / Стр. 19 / Стр.20 / Стр.21 / Стр.22 / Стр. 23 / Стр.24 / Стр.25 / Стр.26 / Стр.27 / Стр.28 / Стр.29 / Стр.30 / Стр.31 / Стр.32 / Стр.33 / Стр.34 / Стр.35 / Стр.36 / Стр.37 / Стр.38 /
Вспоминает контр-адмирал Владимир Михайлович Горбунов:
В 1995 году я возглавил товарищество ветеранов Военно-морского флота. А Григорий Исаакович, как бывший моряк, радист подводной лодки Балтийского флота, заинтересовался этим и пришел к нам познакомиться. Это была необыкновенная незабываемая встреча. Насколько это был глубокий человек… Необыкновенного в нем было много. Поражала его разносторонность. Он ведь был ещё и членом Союза кинематографистов. Поэтому многие наши заседания и встречи проходили в Доме кино. Он понимал, что для наших ветеранов — это будет очень приятно. Ведь пожилые люди часто живут уже только воспоминаниями. А Григорий Исаакович умел по-хорошему будоражить наши души. Вокруг него всегда была активная жизнь. Люди к нему тянулись. Он часто устраивал встречи, где знакомил своих друзей и приятелей между собой. Я запомнил, как к нему приехал фронтовой друг — генерал-майор из Москвы. Гинзбург нас познакомил. Это было очень приятно. Этот генерал много рассказывал о военных подвигах Гинзбурга. Он подтвердил то, что поражало и меня — удивительно, что молодой мальчик, еврей, проявлял такие чудеса патриотизма и настоящего героизма. Конечно, он был необыкновенным человеком. Он имел свой оригинальный взгляд на многие жизненные вопросы. Его всегда слушали с интересом. Ну, разве можно забыть такое?
Запомнился рассказ о Сталинградской битве. Жесточайшие бои, силы на исходе с обеих сторон. И у кого-то созрел план — по радио устроить общий концерт Моцарта. Можете себе это представить? И действительно такой концерт по динамикам передавали по обе стороны обороны, и в те минуты затихали все орудия. В рассказах Григория Исааковича всегда удивительным образом присутствовал, как когда-то говорили, «человеческий фактор». То есть он, всегда обращал внимание на нестандартные ситуации, поступки. Григорий Исаакович оставил о себе память как о светлой личности, которая всегда видела в человеке только хорошее…
/ Позвольте пояснить, что нумерацию страниц книги Гинзбурга дала по варианту шрифта 14, а не 12, какой использован авторами при печатании книги. – Д.В./.
Книгу Гинзбурга лучше читать полностью самому. Автор пишет откровенно, он сам пережил или видел это. Цель моей работы, как полнее рассказать о морской бригаде. Поехала на панораму «Сталинградская битва», написала заявление на имя А. И. Величкина, чтобы получить разрешение поработать в исследовательской комнате. После праздничных встреч с детьми и немецкими студентами в первую же среду 13 мая 2009 года поехала работать. В этот день я получила два подарка: родилась третья правнучка и Лора Фёдоровна Петрова помогла в работе. Так я почитала то, что хранится на панораме «Сталинградская битва» о 154-й ОМСБригаде. К 9 мая в газете «Крестьянская жизнь» № 19 – 2009, 9-14 мая с. 4 и 5 вышло две моих работы о погибших отцах: Дорофеичеве и Засове. Лиде надо посмотреть сможет ли она прислать что-либо об отце для панорамы. Адрес её я передам сотруднику в следующий раз. Теперь точно знаю, что в 154-й ОМСБр. воевал первый кавалер ордена Александра Невского. Есть возможность прочитать полностью воспоминания Ивана Назаровича РУБАНА, бывшего заместителя командира батальона 154-й морской пехотной бригады (154-й ОМСБр.): «НА ПОДСТУПАХ К ВОЛЖСКОЙ ТВЕРДЫНЕ. Никто из нас в то время не думал, что события, начавшиеся в июле 1942 года, станут историческими, и что спустя четверть века (присланы воспоминания 10 декабря 1966 года – Д.В.), доведётся не раз вспоминать, браться за перо, чтобы ещё и ещё раз сказать: «Это не забудется, это надо помнить вечно, ибо это массовый героический подвиг народа, подвиг Отчизны, и он не умрёт никогда». До июльских дней многим из нас, кадровым офицерам уже довелось испытать горечь отступления и все лишения, связанные с некоторой безалаберностью первых дней войны с немецко-фашистскими захватчиками. Что греха таить, в трудную минуту ноябрьских дней, под Москвой, закрадывалась иногда мысль: «Что уже это будет, если не удастся остановить фашистские орды? Как же потом жить?». Но тревога сменялась ожесточением бойцов и командиров. Руки крепче сжимали оружие, бесстрашие овладевало людьми. Расслабленная пружина сжималась до предела с тем, что бы расправляясь мощнее ударить по врагу. Москва выдержала в ноябре-декабре 1941 года. И не только выдержала, а показала, что немца можно бить, и, что «голубая бестия» смела только тогда, когда ей, как говорят, везёт. Там, под Москвой, получил я первое боевое крещение. Гнали мы врага успешно, но в одном из жарких боёв меня ранило. Радость первых побед Советской Армии я праздновал на госпитальной койке. Хотелось скорее оставить госпиталь, вернуться в строй, чтобы отомстить врагу за его великие злодеяния, которые он творил в тылах, потерпев первые поражения. Помню, друзья по госпиталю, долгими зимними вечерами, от нечего делать, строили предположения, что весна – станет периодом окончательной нашей победой и, что тот, кто не успеет подлечиться к 1 Мая, встретит день Победы в больничной пижаме.
- Иллюзии всё это, - говорил полковой комиссар Шушин, лежавший рядом со мной. Чем к празднику готовиться, давайте лучше поразмыслим, как будем себя вести на поле боя. Впереди ещё много испытаний. Фашисты ещё попытаются взять верх. Они и побиты, но далеко не разбиты. И мы изучали тактику врага, взвешивали его ещё могучие силы. Читали известия с фронтов, готовились к жестоким схваткам с врагом. …Госпиталь с приёмом и тишиной остались позади. Выздоровев, нас, группу командиров, направили в части, которые переформировались, напряжённо готовились к предстоящим боям. Откровенно говоря, я был рад новому назначению. Меня назначили заместителем командира батальона морской пехоты. Наша 154 бригада была укомплектована в основном моряками, прибывшими из Тихоокеанского и других флотов. Ребята были хорошие, смелости им не нужно было занимать. Но умения драться в сухопутных войсках – не доставало. Комбриг Смирнов, ещё в тылу предупредил нас, командиров, что наша главная задача научить моряков полюбить землю, научить использовать её, как следует. Матросскую смелость и отвагу, - говорил он, - можно и нужно соединить с умением разумно использовать рельеф местности. Убедите моряков в этом и мы добьёмся успехов, сохраним личный состав и не пропустим врага. В учебных «боях» нам удалось много добиться. И выезжая на фронт, моряки-пехотинцы уже научились хорошо и быстро окапываться, маскироваться. Однако, стоило раздаться сигналу: «В атаку!», как многие не известь, откуда доставали свои бескозырки и, спрятав пилотки, ставали неудержимыми «чёрными дьяволами». Они пренебрегали ползком – по-пластунски, норовили пойти в атаку, только лавиной, в полный рост, как это делали их кумиры: матросы-балтийцы из кинофильмов «Мы из Кронштадта», «Балтийцы» и др., рассказывающих о героических подвигах моряков в годы гражданской войны. Сдерживать от этих традиций моряков не хотелось, но учитывать изменившиеся методы ведения боя, уровень вооружения, надо было, во что быто не стало. Всё же, в первые дни пребывания на фронте кое-где мы не доработали, из-за этого поплатились. Нашу, 154 бригаду морской пехоты поставили оборонять участок фронта в районе станицы Верхнее - Кумская, за рекой Аксай. Кажется, даже расположились мы во втором эшелоне. Это было в конце июля. Над необозримой Донской степью стояли ясные, сухие дни. Солнце пекло, земля потрескалась, была твёрдой как камень. Ночью мы прибыли в район обороны. Я распорядился отрыть окопы, ходы сообщения, организовал наблюдение и охрану. Кругом стояла тишина, только впереди, где то далеко слышны были орудийные раскаты, да иногда, в направлении Сталинграда высоко в небе проплывали эскадрильи фашистских бомбардировщиков. Предчувствовалось вести жестокий бой с врагом.
- Чего копаться, - если это не передний край, - недовольно высказался один из бойцов рослый, широкоплечий матрос, перепоясанный пулемётной лентой. Он углубил свой окоп на один штык лопаты и лежал в нём так, что спина его была видна на поверхности земли более, чем на половину. В это время со стороны Верхне-Курмоярской на нас шла громада самолётов противника. - Воздух, воздух! – послышалось отовсюду. Юнкерсы прямо с курса. Начали пикировать на наши боевые порядки. Где-то, слева захлопали зенитки. Разрывы снарядов преградили путь самолётам противника, и они начали сбрасывать бомбы раньше, чем намечали, бес прицельно. Вокруг загремели взрывы, поднимая к небу чёрные столбы сухой земли. С окопов трещали ручные пулемёты, винтовочные выстрелы. Бомбёжка продолжалась не более 3-5 минут. Когда рассеялся дым и пыль и всё стихло, я поднял голову из своего окопа. Тут и там из окопов на бруствере летела земля – бойцы углублялись в неё, отрывая такие окопы и щели, где бы можно было укрыться и удобно вести огонь по воздушным и наземным целям. Налёт авиации противника не принёс нам больших потерь. Несколько человек было ранено, погиб только тот матрос, которому перед бомбёжкой я советовал окопаться, как следует. Бомба разорвалась даже не вблизи его, но большой осколок попал ему в темя и снёс череп. Его товарищи сокрушались: если бы послушался командира – жил бы человек. Этот случай стал предметом серьёзного разговора и в дальнейшем подобного не случалось. Бои на дальних подступах к Сталинграду ставали всё ожесточённее. Враг бросал всё новые и новые силы. Росло и наше сопротивление. Чувствовалось, что на нашем фронте действует чья-то умелая рука высшего командования. Несколько позже мы узнали, что командование Южной группы Сталинградского фронта принял генерал Чуйков. С ним однажды пришлось нам встретиться. Наш батальон стоял заслоном на реке Аксай. В глубине обороны проходила перегруппировка войск. Рано утром в окопе, где разместился штаб батальона. Среди полусонных бойцов, я услышал чужой баритон. Сразу почувствовал присутствие какого-то начальника. - Умелому воину ничего не страшно, - говорил плотно сложенный человек, в солдатской гимнастёрке. Оказывается, генерал Чуйков по-солдатски проверял настроение бойцов, обходя передовые позиции своих войск. Мы беседовали недолго. Василий Иванович дал ряд советов, выразил уверенность, что морские пехотинцы не пропустят фашистов к Сталинграду. А в глубине обороны мы их так встретим, что больше не захотят совать свой нос, - усмехаясь, сказал он на прощание. До этого я не видел на переднем крае высоких командиров. И после посещения нас генералом В.И. Чуйковым настроение и у командира, и у бойцов намного улучшилось. Так прошло памятное 6 августа 1942 года. Противник в этот день видимо перешёл в очередное генеральное наступление. Дымилась, сожжённая огнём, металлом и жарким солнцем задонская степь. Земля содрогалась под разрывами бомб и снарядов. Её безжалостно рвали гусеницы танков. Голубое небо закрывали тёмно-бурые облака дыма и пыли. На отдельных местах целые площади сгорали дотла. Дышать было трудно. Видимость плохая. Но нас это не страшило.
Огневой вал медленно катился на северо-восток, к Сталинграду. Наши войска, сдерживая натиск, медленно, по плану командования, отходили на ранее подготовленные рубежи. Конечно, были потери. Я уже насчитывал в своём батальоне менее половины бойцов. Сказывалось всё-таки пренебрежение моряков сапёрной лопаткой. Мы продолжали в бою учить людей. И хоть личного состава стало меньше, но я чувствовал, что силы батальона крепчают. Наша бригада прикрывала отход главных сил, а батальон – отход бригады.
- Смотри в оба, боевое хранение могут обойти и отрезать, - советовал мне командир бригады. И мы с командирами взводов, рот, учитывая обстановку, советы и приказы командования, как могли, умело выбирая позиции, тщательно маскировались. Хотелось и самим окружать вражеские передовые отряды, отрезать их и уничтожать по частям. Вскоре такая возможность наступила. …Ровная степь не подалеко совхоза им. Юркина. Только кое-где местность пересекают неглубокие лощины, балки. В одной из таких балок я и решил устроить для фашистов «баню». К вечеру, когда начало темнеть, я приказал двум ротам расположиться на склонах балки, несколько в глубине обороны. Третье роте приказано окопаться в центре, но главную линию обороны подготовить на высоте, ещё глубже, чем во второй роте. Поздней ночью у меня в землянке собрались командиры на совещание. Мой план был прост и ясен. Главное, надо, чтобы третья рота, хоть ненадолго продержалась на своём рубеже. Потом, по сигналу она должна имитировать паническое отступление вдоль балки.
- Однако, далеко не забегать! – шучу я, рассказывая своё задуманное командиру взвода старшине первой статьи Ивану Петрову. - Покажи, что ты вроде струсил, а сам оглядывайся и в нужный момент занимай оборону в глубине. Орудие не должно себя выдать до последней минуты. - Есть! – кратко ответил Петров. Он был доволен, что ему поручается такое ответственное задание. Когда рассветало, у нас всё было готово к бою. Батальон глубоко зарылся в землю, траншеи тщательно замаскированы. Только ложные окопы кое-где просматривались, особенно с воздуха. Они были специально открыты, чтобы завести в заблуждение авиацию противника. Я ждал восхода солнца, а вместе с ним наступление противника. На душе было как-то тревожно. Во-первых, командир бригады не знал, что мною задумано. Тревожило и другое: бойцы всю ночь работали, сумеют ли выдержать последние минуты. Мои размышления прервал командир отделения из второй роты Юсуп Алиев. Он ползком приполз на мой командный пункт и привёл пятерых незнакомых мне курсантов. - Вот, разыскал себе пополнение, - сказал Алиев. Далее сержант поведал, что ночью он искал воду в глубокой балке и случайно наткнулся на этих бойцов. Это были курсанты какого-то не помню уже училища. В бою они отстали и измученные до предела уснули в балке. - Отведите их к командиру первой роты, - сказал я. Алиев, наклонился ко мне, шепнул: - Пусть будут в моём отделении. Это же я нашёл. - Ладно, - согласился я. Позже я не пожалел, что послушал Алиева. Надо сказать, что обнаглевшие фашисты воевали тогда по установившемся у них расписанию. Где-то часов в 8 налетала авиация, начиналась артподготовка по переднему краю, а затем – наступление. Отделение Алиева было выдвинуто на самый перёд. Но командир отделения приказал своим бойцам найти ещё заранее во вторую линию окопов. Как только отбомбили с самолётов, он со своим отделением и новым пополнением, внезапным броском занял передний край. Чад рассеялся, и я увидел полностью разрушенные окопы. «Погибли все, жаль курсантов». Но чуть позже, я понял хитрость Алиева. Был свидетелем мужества его отделения и в частности курсантов, которых он нашёл. В балке появилось 11-ть фашистских танков. Они методически обстреляли окопы, но им никто не отвечал. Через некоторое время из высокой ржи показались цепи румын, а за ними – цепи гитлеровцев. Бойцам батальона хорошо были видны враги, подходившие внизу. Вот они, как на ладони. Руки бойцов сжимают крепче оружие, пальцы сами тянутся к спусковым крючкам. Но приказ строг: не стрелять, пусть идут прямо на Петрова. Молчит и Петров. Вот танки совсем близко подошли к его замаскированной пушке. Казалось, вот-вот они раздавят кусты, а там ведь прижался расчёт со своей «сорокапяткой». Вдруг орудие заговорило. Быстро и чётко сработали морские командоры. Три выстрела – и запылало три вражеских танка. Орудию помогали бронебойщики. За считанные минуты в балке горели 7-мь танков. Но вот орудие смолкло – над позицией прогремел взрыв. Это моряки подорвали свою пушку – всё равно снарядов больше не было, а увезти её из балки не было возможности. В тот же момент по траншеям начали ходить бойцы Ивана Петрова. Гитлеровцы ворвались на передний рубеж, потеряв только танки. Но вот подошло несколько новых танков, и пехота, поднявшись в полный рост, пошла вперёд. Враг рассчитывал, что наше боевое хранение смято, и путь вперёд открыт, как это бывало раньше. Когда в прорыв вошло не менее 300 фашистов, я подал сигнал. С трёх сторон на врага ударами пулемёты, миномёты. Прицельный огонь очень близкого расстояния вели бойцы отделения Алиева. Путь назад был отрезан, фашисты заметались, залегли. Но их очень хорошо было видно нашим воинам, и они расстреливали гитлеровцев почти в упор с хорошо замаскированных щелей и окопов. Бой продолжался всего минут 30-40. за это время было уничтожено … солдат и офицеров и 7-мь танков. Часть уцелевших в панике убежали. Тогда в атаку поднялся наш батальон. Началось преследование. Около трёх километров преследовали мы врага. С большими трофеями вернулись мы тогда на свои позиции. Задание было выполнено более чем успешно. После этого памятного боя моряки-пехотинцы не один раз проявляли себя не только бесстрашными, но и умелыми воинами. Многие из них в течение осени 1942 года сражались уже на ближних подступах к Сталинграду в районе Бекетовки. Никогда не забыть нам этих дней. Советские люди у берегов Волги совершили массовый героизм. Там мы поверили окончательно, что гитлеровцам не бывать хозяевами на нашей родной земле, там поклялись Родине и Коммунистической партии в своей верности и решительности бороться до полной победы над врагом. Под непрерывным вражеским огнём стойко стояли моряки-тихоокеанцы. В окопах, вблизи Бекетовки, многие из них писали заявления с просьбой принять в Коммунистическую партию. Горжусь без стеснения до сих пор и я, что партийный билет из рук начальника политотдела бригады получил в блиндаже, недалеко от могучей русской реки Волги. Напоминает о ратных подвигах бойцов, которыми мне довелось командовать под Сталинградом и орден Александра Невского. Тем более он дорог мне, потому что я его получил за бой в балке около посёлка совхоза имени Юркина. А ещё дорожу и горжусь этим орденом потому, что я был первым его кавалером.
Иван Назарович РУБАН.
г. Черновцы, ул. Украинская, № 12, кв. 16».
(ВГМП «Сталинградская битва», п. 568, НВФ инв. № 2836.).
Материал подготовила член союза журналистов России,
Поисковик-краевед Дэя Григорьевна Вразова,
Посвящается подвигу речников и моряков периода
Сталинградской битвы.
E-mail: deya212@rambler.ru
Стр.1 / Стр.2 / Стр.3 / Стр.4 / Стр.5 / Стр.6 / Стр.7 / Стр.8 / Стр.9 / Стр.10 / Стр.11 / Стр.12 / Стр.13 / Стр.14 / Стр.15 / Стр.16 / Стр. 17 / Стр.18 / Стр. 19 / Стр.20 / Стр.21 / Стр.22 / Стр. 23 / Стр.24 / Стр.25 / Стр.26 / Стр.27 / Стр.28 / Стр.29 / Стр.30 / Стр.31 / Стр.32 / Стр.33 / Стр.34 / Стр.35 / Стр.36 / Стр.37 / Стр.38 /