Материал подготовила член союза журналистов России,
Поисковик-краевед Дэя Григорьевна Вразова,
Посвящается подвигу речников и моряков периода
Сталинградской битвы.
E-mail: deya212@rambler.ru
Стр.1 / Стр.2 / Стр.3 / Стр.4 / Стр.5 / Стр.6 / Стр.7 / Стр.8 / Стр.9 / Стр.10 / Стр.11 / Стр.12 / Стр.13 / Стр.14 / Стр.15 / Стр.16 / Стр. 17 / Стр.18 / Стр. 19 / Стр.20 / Стр.21 / Стр.22 / Стр. 23 / Стр.24 / Стр.25 / Стр.26 / Стр.27 / Стр.28 / Стр.29 / Стр.30 / Стр.31 / Стр.32 / Стр.33 / Стр.34 / Стр.35 / Стр.36 / Стр.37 / Стр.38 /
… 24 августа вверх, вот именно вверх, был отправлен пароход «Композитор Бородин», на котором находилось 700 человек раненных бойцов. Это был легкий пароход 520 л.с., построенный на Воткинском заводе в 1905 году, обладавший хорошей скоростью. Было известно, что выше города немцы вышли на берег Волги. Однако пошел он без конвоя, с опознавательными знаками Красного Креста. Спустя несколько часов в районе Села Рынок началась стрельба орудий. Это фашисты открыли интенсивный огонь по пароходу, как только он появился в створе Латошинки. Пароход загорелся. Над ним появились самолеты противника, свинцом поливая судно и спасавшихся от пожара людей. Погибло около 400 человек. До настоящего времени остается загадкой, почему «Бородин», если уж и шел без боевого сопровождения, не был прикрыт огневыми средствами с кораблей Волжской военной флотилии. Капитан первого ранга Грязнов Михаил Николаевич, служивший в то время во флотилии в своей книге «Моряки в битве за Сталинград» рассказывает: «Для оказания артиллерийской поддержки нашим войскам, действовавшим севернее Сталинграда, была создана северная группа кораблей флотилии под командованием капитана 3-го ранга Лысенко Степана Петровича, в которую входили канонерские лодки «Усыскин», «Чапаев» и пять бронекатеров. В ночь с 23 на 24 корабли северной группы перебазировались с ранее занимаемых огневых позиций на новые, в истоке реки Ахтуба». А ведь это напротив Рынка. Правда, канлодка «Чапаев» задержалась в Сталинграде, устраняя повреждения, полученные при очередном налете авиации, «Усыскин» же и бронекатера были в Ахтубе. Что и подтверждает Грязнов: «Канонерская лодка «Усыскин», под командованием капитан-лейтенанта Кузнецова Ивана Александровича (комиссар-политрук Гриценко Семен Львович) 24 августа 1942 года, первая на флотилии, открыла артиллерийский огонь прямой наводкой по танкам и мотопехоте противника, наступавшим на поселок Рынок, в результате чего подбила три танка и четыре автомашины». В эти часы Рынок проходил «Бородин» и «легко» был расстрелян немцами. Больше того, через два дня из Сталинграда в том же направлении были отправлены еще три пассажирских судна, до отказа набитых людьми. Первым пошел теплоход «Парижская коммуна», за ним – «Михаил Калинин» и третьим «Иосиф Сталин». Как только в видимости появился первый теплоход, над Волгой взвилась осветительная ракета и с правого берега на всю реку из репродукторов загремела русская речь: «Русский пароходы, сдавайсь. Не будешь – будем стрелять пушка». Очевидно, немцам было известно о предстоящем походе судов, раз они установили на берегу громкоговорящую установку. Все суда убавили ход, не двигаясь вперед, капитаны решали задачу – что делать? «Парижская коммуна» свалилась вплотную к горному берегу, а затем, дав полный ход, побежала вперед. Под горой образовалась мертвая зона. По ней прошли два судна, пока немцы подкатывали на берег свои орудия. Пароходы не вышли еще из-под обстрела, и по ним с берега был открыт огонь из пушек. На обоих судах вспыхивали пожары, но команды быстро справлялись с ними. Далее с «Иосифом Сталиным» произошло следующее. Он не приближался к берегу, так как там уже не было мертвой зоны, а полным ходом проходил мимо злорадствовавших фашистов в двухстах метрах от орудий, представляя для них удобную мишень. Ударили пушки и минометы. Снаряды рвались в надстройке, пароход загорелся, пожарный насос вышел из строя. Капитан Иван Семенович Рачков принял решение выбросить судно на песчаный осередок, где могли найти спасение пассажиры и команда. Но не пришлось капитану выполнить задуманный маневр, он был смертельно ранен осколком на своем посту. К осередку судно привел штурман, и часть людей действительно нашли в этом спасение. Я не берусь комментировать, а тем более, определять «необходимость» принятого кем-то решения об отправке пассажирских красавцев вверх с большой массой пассажиров на борту. Да и времени-то прошло слишком много с тех трагических дней, а точнее, ночей. Можно только вспомнить погибших невинных людей и задаться вопросами. «Почему все же суда были отправлены вверх? Почему не вниз? Ведь ушли же в эти дни их собратья «Чичерин» и «Тургенев» в Астрахань, а затем в Гурьев, чтобы потом, в 1943 году вернуться с Урала на Волгу и проработать на ней до полного износа. («Тургенев» был списан в 1958 году, «Чичерин» - в 1973). Этот вопрос и сегодня не покидает ветеранов, которые той же дорогой ходили на судах в 1942-43 годах…
… и еще. Как всем ветеранам, мне очень дорога, правда, о войне: Война – сложное, трудное, трагическое явление, и сводить воспоминания о ней к одним лишь парадным фразам о том, сколь велик был подъем духа в обществе и патриотизма в народе, нельзя. Я рассуждаю как человек, живший в постоянном напряженном ожидании непредсказуемого и внезапного нападения неприятеля с воздуха, причем долгое время не имеющий возможности ответить врагу, хотя бы из винтовки. Я сужу не только по себе. Воспоминания дорогих мне стариков-волгарей будоражат прошлое. Почти во всех их письмах или рассказах задается один и тот же вопрос: почему же с конца июля 1942 года Волгу оставили открытой для противника, хотя на всех уровнях повторяется, что она в первые годы войны осталась единственной дорогой, связывающей фронт с тылом? Почему не был подготовлен конвой сопровождения караванов кораблями ВВФ, который был создан в 1941 году? Почему не было поддержки флота береговыми подразделениями ПВО? И так далее. Ведь только с 25 по 31 июля от авиабомб погибло 79 транспортных судов. То есть в день тонуло и сгорало десять-двенадцать единиц флота. Это была настоящая катастрофа – каждый день по двенадцать барж и пароходов, причем как мы знаем теперь, лучших…
… Сталинградские события мне известны не с высоты далеких штабов, не из книг, а по тому пеклу на Волге, в горниле которого я находился. И о значимости исторических важных фронтовых рейсов на родной реке я смею и обязан говорить правду. Да, Сталинград тогда, после и сейчас является символом стойкости, мужества, массового и индивидуального героизма людей. Не говорить об этом, умалять значение происходящего в мои юношеские годы – значит кривить душой, совершать предательство перед своей историей. Я обращаюсь к здравому смыслу, к логике, к исторической справедливости. И, конечно, к молодежи, как наиболее активному слою общества. Это поколение должно знать правду о Великой Отечественной, помнить и гордиться богатством наследия, которое оставили им деды и отцы. В эти дни в городе сложилась крайне тяжелая обстановка. 24 августа городской комитет обороны принял постановление «Об эвакуации женщин и детей на левый берег Волги».
Источник: «Опаленные Волгой». Автор – Владимир Пермяков. Издательство Самара 2002
Страницы 234-237, 238, 239.
Материал подготовила член союза журналистов России,
Поисковик-краевед Дэя Григорьевна Вразова,
Посвящается подвигу речников и моряков периода
Сталинградской битвы.
E-mail: deya212@rambler.ru
Стр.1 / Стр.2 / Стр.3 / Стр.4 / Стр.5 / Стр.6 / Стр.7 / Стр.8 / Стр.9 / Стр.10 / Стр.11 / Стр.12 / Стр.13 / Стр.14 / Стр.15 / Стр.16 / Стр. 17 / Стр.18 / Стр. 19 / Стр.20 / Стр.21 / Стр.22 / Стр. 23 / Стр.24 / Стр.25 / Стр.26 / Стр.27 / Стр.28 / Стр.29 / Стр.30 / Стр.31 / Стр.32 / Стр.33 / Стр.34 / Стр.35 / Стр.36 / Стр.37 / Стр.38 /